Алексей Винокуров - Попы в космосе
Эрос. Глупости твои даже слушать не хочу. Лучше подумай, как нам выбраться.
Диакон (после паузы). Есть один способ.
Эрос. Ну-ну?
Диакон. Разбежаться, да со всего маху головой в стену…
Эрос (вздрагивает). О, Господи Исусе!
Диакон. Потом снова. (Отец Эрос опять вздрагивает.) И еще раз. И так бить, пока душа с телом не расстанется. Другого способа не знаю.
Эрос. Дурь какую ты изобрел, отец диакон. Православный не может сам с жизнью расстаться. Тем более – головой об твердую стену.
Диакон (разводит руками). Тогда ждать тюремщиков. Они уж, поди, знают, об какую стену нам биться.
Эрос возбужденно ходит по сцене из конца в конец.
Эрос. Бежать нам отсюда надо, отец диакон. Бежать, а не разговоры разговаривать.
Диакон. А только что говорили, что молиться.
Эрос. Вот помолясь и побежим.
Диакон (оглядываясь). Сперва бы дверь найти.
Эрос. Ищущий да обрящет.
Слышен поворот ключа в замке. Они поворачиваются на звук.
Диакон. Вот она, дверь.
Эрос. Сам вижу.
Дверь открывается и входит секретарь.
Секретарь. Ну что, честны́е отцы? Допрыгались?
Эрос. Не понимаю ваших намеков, отец Василиск.
Секретарь. Не понимаете? Кто космодром хотел взорвать?!
Диакон. Лжа богомерзкая. Не космодром, а одну только ракету.
Эрос. Молчи, отец диакон. Все, что мы скажем, может быть использовано против нас.
Секретарь (прохаживается, после паузы). Да, отцы… Удивили вы меня. Не ожидал, признаюсь, не ожидал. Вот как действует интернет на слабый русский ум… Да вы садитесь, садитесь. Чай, не панихиду служите.
Диакон и Эро́с садятся.
Секретарь. Так со мной поступить! А я ведь к вам по-хорошему. По пастырски…
Диакон. У нас если кто хочет хорошего отношения, тому прежде умереть надо.
Секретарь. Надо будет – умрете. За этим дело не станет. Вы же теперь государственные преступники… Жизнь ваша ломаного гроша не стоит.
Диакон. «Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко ты со мною еси…»
Секретарь (раздражаясь). Хватит, хватит. Здесь вам не Голливуд. Псалмы в другом месте распевать будете.
Эрос. Что же вы хотите? Мученической смерти нас предать? Так мы не боимся…
Секретарь. За себя говорите. Вон, отец диакон весь от страха взопрел.
Диакон. Не от страха. Жарко здесь, вот и взопрел.
Секретарь в задумчивости ходит туда и сюда.
Секретарь. Можно бы, конечно, поиграть в кошки-мышки. Но я человек прямой, говорить буду тоже прямо и откровенно. И того же жду от вас.
Эро́с и диакон переглядываются.
Секретарь. Итак. В борьбе с космосом проявили вы удивительную твердость. Тем ценнее будет ваше согласие, полученное по доброй воле.
Пауза.
Эрос. Где же его взять, это согласие?
Секретарь (вкрадчиво). А вы в глубины сердца своего загляните, отец Эро́с.
Эрос. Заглянул.
Секретарь. И?
Эрос. Нет там никакого согласия.
Пауза. Секретарь сверлит Эроса взглядом. Тот глаз не опускает.
Диакон (робко). Отец секретарь, я, конечно, человек посторонний. Но можно мне сказать…
Секретарь (не глядя на диакона). Был посторонним. А теперь ты сообщник. Так что молчи, пока тебя на ракетное топливо не пустили.
Диакон умолкает.
Секретарь (Эросу). Подумайте, отче… Как следует подумайте! Невиданный шанс вам дается! Первым священником в космосе станете. В невесомости будете летать, сублимированными продуктами питаться…
Эрос. Тьфу ты, мерзость!
Секретарь (взрывается). Дослушайте же хоть раз! Что за люди, что им не скажешь, тут же плюются. О прогрессе никто не думает, лишь бы пирогов нажраться да животом бурчать восьмым гласом.
Диакон. Это в мой огород камешек?
Секретарь (не обращая внимания на диакона, Эросу). Первым, говорю, будете святонавтом. Возможно, единственным. В глазах общественности вознесетесь на высоту неизмеримую. Выше епископов, митрополитов и самого Святейшего.
Эрос. Зачем мне это?
Секретарь (понижая голос). Затем, что со временем сами сможете Святейшим стать!
Эрос и диакон переглядываются.
Секретарь (с торжеством). А? Об этом вы не думали? Только послушайте, как звучит: «Патриарх Московский и всея Руси Эро́с!» (Поморщившись.) Ну, имя мы вам новое при интронизации дадим, конечно… (Смотрит на Эроса.) А вообще – о чем еще может мечтать человек?
Эрос отрицательно качает головой.
Эрос. Не смогу.
Секретарь (изумлен). Что?
Эрос. Не смогу я быть патриархом. Ибо не монах.
Секретарь. Вот проблема… Да мы вас в один миг пострижем – ахнуть не успеете!
Эрос. А матушку мою куда?
Секретарь. Пристроим и ее, не волнуйтесь. Все с вашей матушкой будет в порядке. Ну, так как?
Эрос (колеблется). Все же нет.
Секретарь. Нет?
Эрос. Нет.
Секретарь (беспомощно разводит руками). Ну, на нет и суда нет…
Секретарь идет к двери. Останавливается. Держит паузу.
Секретарь. Хотя я поторопился. Суд-то как раз на вас найдется. Вы же у нас теракт готовили.
Диакон (влезает). Докажите!
Секретарь смотрит на него. Дьякон сжимается, но продолжает смотреть тому в глаза.
Секретарь (вытаскивает записку отца Эро́са). Извольте, отцы… Вот, ясным по белому. (Читает.) «Дорогая и разлюбезная моя матушка, по срочному делу с отцом диаконом еду на Байконур – взрывать ракету. При Божьем попущении вскорости надеюсь быть обратно. Всегда твой, отец Эро́с». (Диакону.) С отцом диаконом, заметьте.
Диакон. Мало ли, что написано. Бумага все стерпит. Не доказательство.
Секретарь. Наш суд, как известно, самый гуманный в мире. И примет к рассмотрению любое доказательство – даже такое, которого и в природе нет.
Диакон. Ну, значит, пойдем на крест. Страстотерпцы будем, космосом бесовским до смерти умученные. Да, отец настоятель?
Эро́с хмуро смотрит на него, отворачивается.
Секретарь (Эросу). Нет, отец Эро́с. Молчание тут не поможет. Надо свою позицию определить. С кем вы, мастера кадила и панагии?
Эрос. Со Христом мы – вот мы с кем.
Секретарь. Так и мы с ним. Или слова владыки для вас ничего не значат?
Эрос. Владыка ошибаться может. А я в свою правоту верю.
Секретарь. Опасно быть правым, когда владыка ошибается.
Диакон. А еще хуже – ошибаться вместе с владыкой.
Секретарь толкает ногой его стул, диакон падает на пол.
Секретарь. Язык до погибели доведет, отец диакон. Вот и вы к сонму падших присоединились. (Эро́су.) Неужто вы страну свою не любите? Сделать для нее ничего не хотите? Неужто вы не патриот?
Диакон (встревает). Патриотизм – прибежище негодяев.
Секретарь (усмехнувшись). Для негодяя все – прибежище: и патриотизм, и религия, и борьба за права детей… Но я не про то. Слышали пословицу: «Русский человек медленно запрягает, да быстро едет»? Так вот, плохо не то, что он быстро едет. Плохо то, что едет он одновременно в разные стороны. Оттого история наша не движется, а топчется на месте. А ведь нужно так мало – волю проявить, решимость.
Эрос (взрывается). Да неужто больше некого послать?! Попа в космос – это же что такое?! Микроскопом гвозди забивать!
Секретарь. У нас гвозди всем забивают. В том числе и попами.
Эрос. Ну, кому это надо? Зачем? Не постигаю я этого, отец Василиск!
Секретарь (успокоительно). И не нужно. Умом в России все равно ничего не понять, потому у нас им не пользуются вовсе. От ума, как известно, одно горе.
Эрос. А чем же жить человеку?
Секретарь. Дисциплиной. Послушанием. Верою.
Эрос. Так я и верую!
Секретарь. Может быть. Другой вопрос – в кого?!
Эрос (опешив). Как в – в кого? Во Единого Бога, Творца небу и земли…
